СМИ вообще | пресса | радио | телевидение | интернет

В журналистской среде нередко говорят об этом произведении как о начале научной разработки профессионально-этических проблем журналистики в нашей стране. Оно действительно содержит положения, актуальные для профессиональной этики журналиста и сегодня, так что такую интерпретацию не хочется оспаривать. Примечательны, однако, обстоятельства, при которых «Рассуждение...» появилось.
Непосредственным поводом, побудившим Михаила Васильевича выступить на эту тему, стала опубликованная лейпцигским научным журналом неправильная информация о работе Ломоносова. Претензии ученого к продукту труда незадачливого автора были так велики, что он с присущей ему основательностью засел за изучение вопроса. В результате международная общественность получила текст в виде диссертации и письма к Л. Эйлеру, в которых высокообразованный представитель профессиональной общности ученых М.В. Ломоносов изложил свои взгляды на продукт, ожидаемый обществом от журналистов, и на личные качества журналистов, благодаря которым может быть создан такой продукт. Взгляды эти свидетельствуют о том, что М.В. Ломоносов был не просто глубоким и дальновидным исследователем. Он проявил себя и как гражданин, т.е. член гражданского общества, очень тонко чувствующий его потребности и проблемы. В данном случае великий русский ученый выступил с обоснованными требованиями и к журналистам, и к продуктам их деятельности с позиции высоко морального представителя гражданского общества. Тем самым он создал противовес стремительно распространявшемуся отношению к журналистике как к придатку властей. Он фактически предварил тот подход к ней, который несколько позже привел к борьбе за ее независимость «отцов-основателей» свободной американской прессы. Один из них, Томас Джефферсон, спустя 33 года написал:
Если бы мне пришлось решать, что лучше, иметь правительство без газет или газеты без правительства, я, не колеблясь, выбрал бы последнее.
Вместе с тем именно тот факт, что журналистика стала использоваться властью в качестве средства управления, подтолкнул развитие ее технической базы и расширение границ аудитории, сделав ее массовой. Одновременно массовый характер приобрела и профессия журналиста. Знаковым явлением, закрепившим превращение журналистики в устойчивый социальный институт, стала «грошовая пресса» – дешевые издания для широких слоев населения, почти разом появившиеся во многих странах на исходе первой трети XIX в.
Можно считать, что к моменту своего утверждения в общественной жизни журналистика как вид деятельности подошла уже с определенным опытом, а следовательно, со сложившимся в основном, хотя еще и не осознанным в достаточной мере, «сдвоенным» способом деятельности. Обучение ему шло на практике (из уст в уста) через формировавшиеся профессиональные традиции, причем включало в себя не только технологическую, но и профессионально-нравственную ориентацию. В соответствии с представлениями общества о необходимом характере журналистского продукта в профессиональной журналистской среде поддерживались, поощрялись те проявления личности, которые способствовали созданию такого продукта, а значит, и укреплению престижа и благополучия членов журналистской общности. Проявления личности, служившие помехой решению данных задач, естественно порицались и осуждались.
Однако разнонаправленность общественных требований к продукту, значительно усилившаяся в результате того, что журналистика включилась в управленческий контур регулирования жизнедеятельности социума, не могла не привести к размытости критериев качества продукта. Из-за этого возник разнобой и в оценках личностных проявлений его создателей. Поскольку членов профессиональной общности журналистов (как и любой другой) в принципе характеризовал разный уровень моральности, подобная размытость критериев и оценок профессионального поведения оборачивалась фактором риска. Самое главное, что это был фактор риска не только для журналистского содружества, но и для общества в целом: ведь оно могло получать в таких случаях от журналистики «дисфункциональный продукт», обладающий вредоносной силой.
Надо полагать, именно это обстоятельство и вызвало к жизни процесс, которому предстояло стать постоянной линией борьбы журналистского «цеха» за единство профессионально-нравственной позиции в своих рядах, а вместе с тем и за незыблемость общественного значения журналистики, за высокий престиж и авторитет профессии, – процесс кодификации норм поведения и внутригруппового контроля за их соблюдением.
На первый взгляд, этот момент кажется во многом формальным (тем более что между писаными кодексами и реальным поведением журналистов всегда существует разрыв). Между тем в нем проявляется сущность профессиональной морали как особого звена в системе моральной регуляции социума: в отличие от моральных отношений в целом, профессионально-нравственные отношения предполагают институционально организованное вмешательство профессиональной общности в поведение ее членов.
Все это говорит о том, что начало кодификации норм можно считать, с одной стороны, свидетельством возникновения профессионально-этических воззрений, а с другой – подтверждением того, что наконец-то завершилось продолжавшееся века формирование профессиональной журналистской морали и она начала функционировать с достаточной степенью результативности. Последнее, правда, относится к тем странам, где шло естественное развитие цивилизации, без деформации переплетенных контуров регулирования общества как кибернетической системы. Россия не входит в их число.
Ведущие идеологи Коммунистической партии, претендовавшие на признание марксистско-ленинского учения подлинно научным и потому единственно верным, дали впечатляющий анализ истоков несправедливого распределения благ в обществе. На этой основе они выработали социальную утопию, весьма соблазнительную в качестве практической программы переустройства общественной жизни. Полигоном испытания этой программы выпало стать нашей стране. С 1917 г. ее развитие, таким образом, стало определяться превышением роли субъективного фактора в объективных процессах функционирования социума, заметной произвольностью вмешательства человека в естественноисторические механизмы. Это сказалось и на отношениях с природой, и на организации жизни людей. На 1/6 части Земли возникло руководимое Коммунистической партией государство, ориентированное на осуществление задуманной идеологами программы общественного переустройства, предполагающей направленное формирование определенного типа личности («коммунистическое воспитание»). В этой программе было немало ценных с точки зрения развития общества идей, в том числе и относительно моральных отношений, но намерение «осчастливить человечество во что бы то ни стало» изначально было чревато насилием и несло в себе угрозу деформации общественной морали – механизма, основанного на доброй воле индивидов. Именно потому для реализации властных функций государства потребовалась развернутая командно-административная система, снабженная мощным аппаратом принуждения, направленного, главным образом, на инакомыслящих.
Пресса в этих условиях превратилась в «подручного партии» – стала составной частью административно-командной системы, и это на десятилетия фактически вывело журналистский корпус России за рамки мировой профессиональной общности журналистов. Профессионально-нравственные отношения были настолько трансформированы партийной зависимостью журналиста, что потеряли самостоятельное значение. Скажем, содержание профессионального долга работников прессы в Уставе Союза журналистов СССР определялось исключительно задачами, которые ставила перед собой КПСС, практически без учета специфики журналистики. Ни о каких кодексах, декларирующих моральные принципы профессионального поведения советского журналиста, до конца 80-х гг. речи не велось. Зачастую оставались не известными в среде сотрудников наших редакций и международные документы, имевшие отношение к журналистской этике. Профессиональная этика как учебная дисциплина считалась несовместимой с принципом партийности журналистики, определявшим ее функционирование, и в учебных планах отсутствовала.
Если учесть, что законодательства о печати до 1991 г. тоже не существовало, то можно представить себе, сколь трудно было отечественной журналистике сохранить верность своему исконному предназначению, не утратить определяющие черты профессии. В случаях, когда журналисты решались работать в соответствии со своим спонтанно сложившимся представлением о профессиональном долге, от них требовались поистине героические усилия и недюжинная изобретательность для того, чтобы их материалы могли увидеть свет. Однако такие примеры немногочисленны. В большинстве своем представители журналистского «цеха» приспосабливались к обстоятельствам, иронизируя на предмет нередких расхождений своей практики с требованиями общей морали и отнюдь не заботясь о том, чтобы соответствовать высоким образцам профессионального долга и профессиональной чести, глашатаями которых чаще всего становились диссиденты. Это и питало отношение к профессии журналиста как к самой конъюнктурной.
Ориентация на гласность и плюрализм, заявленная в 1985 г. в качестве доминанты новой политической линии властных структур СССР, объективно означала для журналистики возвращение ей права быть самой собой. Пресса вышла из-под гнета Коммунистической партии и коммунистической идеологии. Свобода слова, свобода творческого самовыражения была не просто провозглашена, а закреплена законодательно. Но она-то и оказалась первым серьезным испытанием профессионально-нравственной зрелости нашего журналистского корпуса. Обнаружилось, что в этом плане мы изрядно отстали от коллег из многих стран. В упоении открывшимися творческими возможностями журналисты российской прессы начали то и дело выходить за границы этического коридора, которым определяется свободное творческое пространство. Свобода творчества все чаще стала оборачиваться журналистским произволом – такой формой профессионального поведения в тексте или непосредственном общении, при которой оно не согласуется ни с нормами морали, ни с интересами общества, ни с чем, кроме личного «хочу». А тут еще подоспело и второе испытание: на смену идеологической и экономической зависимости журналистики от КПСС пришла экономическая несостоятельность СМИ, подталкивающая к новым формам зависимости. И это испытание тоже выдержали далеко не все.
В чем же именно выразилось отставание? ..далее 

Другие материалы по теме...

СМИ вообще | пресса | радио | телевидение | интернет