Лазутина Г. Основы творческой деятельности журналиста
| |
– А откуда берется экспрессия? Вдумайтесь в этимологию, в происхождение перечисленных слов. – Может быть, это как-то сложилось в опыте? Ну, скажем, Чернобыль. Мы так остро пережили несчастье на атомной электростанции, что само название места стало символом катастрофы. – Вот и весь секрет. Эпизоды из истории общества, фрагменты социального опыта отражены в образах, зафиксированных историей, культурой, лексикой. Многие из них восходят к архетипам – крупицам коллективного бессознательного, которые лежат в основе человеческой символики. Журналист ставит факты текущей действительности в контекст таких образов – и в тексте возникает слой оценочной информации (психологи чаще называют ее рефлексивной – от слова «рефлексия» в его буквальном значении: в переводе с позднелатинского оно обозначает «обращение назад»). – Ну, да, так и получается: оценка через обращение назад, к опыту... Образы прошлого как бы бросают отсвет на события сегодняшнего дня. – Так-то оно так, да только анализ ткани различных текстов показывает, что оценочная – лишь один из вариантов рефлексивной информации, есть и другие... Однако нас в данном случае интересует именно оценочная информация, и именно та, что передается образами, то есть такими смысловыми единицами, которые представимы, имеют конкретно-чувственную природу. Но сказать, что этот ряд ЭВС сводится к образам прошлого, будет неверно. Опыт человечества отражается не только в историческом материале. А разве не содержится он в художественных произведениях, в фольклоре, где подчас рождаются вечные образы? И нет ли его в образных обобщениях науки? Вы только вслушайтесь: Млечный путь, магнитное поле, гравитационное поле, земная ось... – А почему-то принято считать, что образы – это по части искусства, науке приписываются обобщения в понятиях. Между прочим, даже в литературе по проблемам публицистики я встречал такую... дихотомию: образ – понятие. – Ну, это вполне законно: есть лексика образная, есть понятийная, обобщения существуют двоякого рода. А вот что касается использования их в науке и в искусстве, то тут, на мой взгляд, дело намного сложнее, чем иногда представляют. Сами подумайте: может существовать художественная литература без понятийной лексики? Даже в поэзии мы находим обобщения в понятиях: Мой дядя самых честных правил, Когда не в шутку занемог Он уважать себя заставил И лучше выдумать не мог. Его пример другим наука... Тут образ действующего лица – художественный образ – создается при помощи понятий! Точно так же и наука, оперируя понятиями, не может обойтись без образов. – А журналистика, выходит, заимствует эти образы и у искусства, и у науки?.. – Не заимствует – вторично использует для решения той задачи, о которой мы уже говорили. Да, образный ряд ЭВС в журналистике («образы») складывается из прецедентов истории и деяний исторических лиц, из фрагментов художественных произведений и характеров их героев, из фольклорных сюжетов и притч, образных откровений науки, из перлов языковой сокровищницы. Существует много вариантов их применения, мы будем говорить о них далее как о методах предъявления ЭВС в тексте. Но любой из них требует, чтобы журналист, формируя в произведении образный ряд, заботился о контакте с аудиторией: с одной стороны, образы должны быть близки и понятны ей, а с другой – достаточно свежи, не «заезжены» до банальности. ..далее
Все страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127