СМИ вообще | пресса | радио | телевидение | интернет

– А ты приходи на фабрику, посмотри... Чего тут разговаривать? Посмотри! У меня как раз два практиканта сейчас.
Легко сказать «посмотри». А к ним в цех попасть – куча проблем, полдня потеряешь, пока допуск получишь. Но пришла.
Сидит он в своем знаменитом рабочем халате (зеленый, почти малахитовый цвет), один глаз упрятан под устройством для линзы, в руках камень. По обе стороны от него парнишки: один повыше, темненький, руки крест-накрест на груди сложил (вроде бы мерзнет); другой совсем брюнет, глаза угольками светятся на лице любопытство – уставился на меня, даже рот приоткрыл. Мастер молча кивнул в ответ на мое «здравствуйте», показал на заранее поставленный табурет и опять сосредоточился на камне. Так повернет его, эдак, тронет резцом каким-то... И этот, со скрещенными руками, глазами к камню прирос. А нам с брюнетиком скучно, сидим, исподтишка друг за другом наблюдаем и ждем, когда наступит обеденный перерыв (я же вижу, что он тоже ждет, не дождется). Наконец я не выдержала, спросила, есть ли у них буфет, и поднялась, чтобы туда направиться. Мастер глянул на меня без одобрения, буркнул:
– Проводите ее который-нибудь!
Вскочил, конечно, брюнетик. Не успели мы выйти из цеха, как он зачастил:
– Во старик, да?.. Сидит и молчит. Третий день молчит. Что-то делает, делает, а ни слова! И это называется – у нас практика... А Вы кто?
За четверть часа он рассказал мне про себя все, что счел нужным: в профтехучилище уже второй год, профессия будущая нравится, мастер в училище – что надо, подбрасывает «левую» работенку, нетрудную и денежную, к Петровичу на практику сам вызвался – наслышан был, что мужик дельный, но вот возьмет ли он его на выучку, бабушка надвое сказала, надо пройти недельное испытание, «а какое испытание, если сидим и молчим? На умение молчать, что ли?».
Я ему посочувствовала, но поняла, что надо скорей возвращать его на рабочее место: не ровен час из-за меня мастер сочтет его лодырем.
Вернулись. Те – как сидели, так и сидят, только Петрович теперь не выпускает из руки инструмент, то и дело им до камня дотрагивается, будто под музыку, одному ему слышную. А парнишка руками о колени опирается, шею вытянул, смотрит. На нас даже внимания не обратили. Ну, мы сели и стали дальше молчать. Так до обеда и промолчали. Когда звонок на перерыв прозвенел, Петрович снял линзу, аккуратно камень пристроил в ящик, достал из тумбочки торбочку (сразу вкусно запахло пирожками) и в первый раз за день членораздельно проговорил:
– Пошли в дежурку, угощу кое-чем...
Вторая половина дня прошла точно так же. Только раз молчание было прервано – неожиданно высокий хрипловато спросил:
– Можно мне на минутку взять камень?
Мастер будто бы и не слышал. А перед самым концом смены вдруг сам протянул ему поделку: – Видишь, камень вовсе уже и не камень... Я тоже залюбовалась пластиной, пытаясь понять, для чего она предназначена, и не заметила, как Петрович повернулся к брюнету. Только когда услышала дрогнувший голос моего нового приятеля, поняла, что между ними произошел решающий разговор.
– Почему да отчего, – вздохнул Петрович и утешающе похлопал парня по плечу. – Просто с другим мастером тебе легче будет. Меня ведь надо без слов понимать, а у нас с тобой это не получается.
По дороге домой (нам было по пути, а путь длинный) я попыталась пошутить:
– Не бережете Вы мое время, Петрович! Я бы за этот день знаете, сколько успела!
Но шутка не вышла: он обиделся. Брови нахмурил, вроде как надулся. Я к нему и так, и эдак – молчит, посапывая. Наконец вымолвил: ..далее 

Другие материалы по теме...

СМИ вообще | пресса | радио | телевидение | интернет